Она забиралась все глубже в лабиринт нежилых кирпичных домов. Наконец Н. выбежала в переулок под названием Паучий тупик; фабричная труба высилась над ним, словно кто-то огромный укоризненно грозил пальцем. Легкие шаги эхом отдавались на булыжной мостовой. Женщина бежала мимо разбитых и заколоченных досками окон и, наконец, у последнего дома, где в первом этаже между занавесками пробивался слабый свет. Она постучала в дверь...
Все трое оказались в крошечной темноватой гостинной, производившей впечатление не то тюремной камеры, не то палаты в клинике для умалишенных. Полки по стенам были сплошь уставленны книгами, большей частью в старинных коричневых или черных кожанных переплетах. Потертый диван, старое кресло и колченогий столик стояли тесной группой в лужице тусклого света от люстры со свечами, свисавшей с потолка. Помещение выглядело неухоженным, как будто здесь давно никто не жил.
